Если друг вашей юности был так жесток, что в зрелые годы сделался знаменитым, а вы были так беззаботны, что сумели пережить его, положение ваше нелегко. Если бы автор обладал дерзостью Цветаевой, можно было бы - прячась за ее "Мой Пушкин" - назвать эту книгу "Мой Бродский". Из серии: Биографии и мемуары
2010. Каждый, кто был связан с Бродским, знает, что думать и говорить о нем он обречен до конца дней своих.